Закон Яровой N2: насколько мы доверяем правительствам?

[SS Support]

Премьер министры призвали пересмотреть Закон о правовом регулировании следственных полномочий.

Споры о том, что же важнее – конфиденциальность или безопасность – мешает подойти к серьезному обсуждению того, наблюдения какого рода было бы необходимо и достаточно.

В конце прошлого года было слышно много разглагольствований о “национальной безопасности” и “конфиденциальности”, в то время, когда в парламенте обсуждался свежий законопроект, касающийся наблюдения за пользователями в Интернете. За последние несколько лет это уже третий раз, когда нынешнее правительство пытается изменить свои полномочия в части наблюдения за гражданами.

Каждый раз предсказуемо вспыхивают споры. Сторонники конфиденциальности утверждают, что для получения таких полномочий будут применяться пропагандистские методы и манипулирование фактами, в результате чего все ваши секреты окажутся в опасности. С другой стороны – полиция и спецслужбы – возражают в том смысле, что они всего лишь пытаются получить достаточные полномочия для борьбы с террористами и преступниками, скрывающимися в Интернете. “Это пропагандистское манипулирование фактами в стиле [писателя] Оруэлла про Интернет-шпионаж!” – кричат борцы за гражданские права. “Но там террористы и педофилы!” – кричат в ответ силовики. И так же, как и в 2001 году, при принятии законопроекта “Об информации, передаваемой по каналам связи” (Communications Data Bill), равно как и в 2008 году, при принятии “Программы Модернизации Интернета”, вам предстоит решить, какой же из этих двух непривлекательных лагерей предпочесть. Волнует ли вас больше конфиденциальность, или безопасность?

Но эта дискуссия не о том, что же важнее – конфиденциальность или безопасность. Да, власти немного больше беспокоятся о безопасности, чем группы гражданских свобод, но вообще-то, это их работа (если бы вы, например, были министром внутренних дел, который обязан проводить брифинги по вопросам безопасности и нести ответственность за сохранность людей, то вы бы, вероятно, тоже беспокоились). И да, группы гражданских свобод больше беспокоятся о конфиденциальности, чем сыщики и спец.агенты. По той же самой причине – потому что это работа групп гражданских свобод.

Я говорил со многими активистами, выступающими за конфиденциальность: и они действительно заботятся об общественной безопасности. И все свидетельства, в том числе, мнение независимого эксперта по борьбе с терроризмом Дэвида Андерсона (David Anderson), склоняются к тому, что правительственные агенты и полиция также со всей серьезностью относятся к обеспечению конфиденциальности.

“Поимка террористов и уход от всевидящего ока ‘старшего брата’ – два гораздо более увлекательных занятия, чем реальные проблемы в области безопасности”.

По правде говоря, в этом споре граница проходит между теми, кто считает, что закон может защитить вашу частную жизнь, и теми, кто считает, что нет. В одном углу ринга стоят те, кто думает, что закон может позаботиться о любых рисках для частной жизни, которые неизбежно возникнут в результате наблюдения за ней. Поэтому органы власти обязаны иметь необходимые возможности для мониторинга, взлома, надзора и сбора информации – и что любыми рисками по отношению к конфиденциальности можно управлять принятием расширенного набора правил и контролем их исполнения.

Министерство внутренних дел, конечно же находится именно в этом углу ринга, именно поэтому они и требуют себе больше полномочий, но и с введением большего количества ограничений на их использование: своего рода судебный надзор на основании ордеров и дополнительный закон, который установит уголовную ответственность для сотрудников гос.учреждений за злоупотребление полномочиями. Я думаю, что большинство британцев находятся именно в этом лагере, и разделяет такую позицию. Их видение лучше всего можно выразить так: “Пусть правительственные агенты и полиция делают свою работу, но просто не надо давать им злоупотреблять имеющейся властью”.

В оппозиционном лагере нет людей, считающих, что педофилам необходима конфиденциальность. Туда входят те, кто утверждает, что правительства склонны злоупотреблять полномочиями, и что контроль над ними недостаточно эффективен, имеют место перегибы на местах (и с учётом того, что нам известно на текущий момент, они правы). Они беспокоятся, что наблюдение имеет обыкновение усиливаться и углубляться: что однажды получив обширные полномочия, правительства редко от них впоследствии отказываются. Они подозревают, что если правительство заставит большие компании собирать и хранить больше данных о них, то это неизбежно заинтересует хакеров и прочих плохих парней. Они не хотят, чтобы в программах были бэкдоры в шифровании, поскольку это очень быстро приведёт к злоупотреблениям со стороны не демократических режимов, а возможно, даже подорвет общую уверенность в конфиденциальности сети. Короче говоря, идея в том, что поскольку закон не достаточно смягчает риски для конфиденциальности, значит расширять полномочия органов нельзя. Я поместил бы в эту категорию большинство борцов за гражданские свободы и сторонников конфиденциальности, а так же почти всех журналистов, и ощутимое общественное меньшинство.

Здесь возникают непонятки: ведь каждая из сторон по-своему права. Агенты и полиция совсем не хотят читать емэйлы невиновных людей. Они хотят делать работу, за которую мы, общественность, спрашиваем с них, и я думаю, их работа со временем становится все сложнее. И сторонники конфиденциальности не хотят помогать террористам. Они знают, что нельзя терять бдительность, ведь непрекращающееся наблюдение лучше, чем если если кто-то ответственный проспит вспышку.

Все же, кажется, эта дискуссия обречена превратиться в спор “конфиденциальность против безопасности”. Проблема в том, что это сразу же подменяет вдумчивое обсуждение насмешками, преувеличением и ложными толкованиями, и многие люди, наверное, просто уже настолько устали от всего этого, что надеются на то, что закон все-таки будет принят, чтобы им не пришлось проходить через все эти испытания заново. Конечно, было бы неправильно принять закон без обсуждения, ведь есть множество важных вопросов, о которых почти не упоминается.

Во-первых, не ясно как долго те или иные методы будут оставаться эффективны. В частности, благодаря разоблачениям Сноудена, скоро появится следующее поколение удобных в использовании сервисов шифрования. Сеть станет более закрытой, так что её будет всё труднее прослушивать. И я думаю, это может потребовать очень серьезного переосмысления того, как мы дальше будем добывать необходимую информацию.

Тогда возникнет риск серьезного долгосрочного ущерба для экономики, особенно для цифровой экономики. Риск чрезмерного мониторинга или предъявления требований по установке дополнительного оборудования к интернет-провайдерам (ISP) для сбора и хранения данных Интернет-соединений. Не вполне понятно, насколько серьезным или разрушительным могут оказаться такие требования, но я думаю, это может быть серьезнее, чем считает правительство. И по мере того как, жизнь перемещается в онлайн, нам понадобится всё большее усиление шифрования. Это может помочь полиции в борьбе с кибер-преступностью, хотя, безусловно, затруднит другие виды её деятельности.

Эти вопросы должны обсуждаться в процессе работы над законопроектом о наблюдении за пользователями в Интернете. Это не так увлекательно, как ловить террористов или уходить от всевидящего ока ‘большого брата’, но реальность вообще редко бывает увлекательна.
Законопроект о следственных полномочиях, или чего хочет Тереза Мэй

• Позволить министрам сохранить полномочия выписывать ордера на интрузивное наблюдение (наблюдение в местах проживания и личных автомобилях с применением средств сбора информации);

• Потребовать от Интернет компаний и телекоммуникационных провайдеров в течение года сохранять данные о посещении ресурсов пользователями;

• Дать полномочия Центру правительственной связи и МИ5 по массовому сбору данных и обеспечению возможности взлома электронных устройств подозреваемых.

Спорно ли это?

Потенциально – да. Сторонники конфиденциальности видят в новых требованиях о хранении пользовательских данных значительное расширение полномочий, связанных со слежкой.
Почему правительство выступает за это?

Правительство рассматривает законопроект как “сохранение нынешних возможностей спецслужб”. Дэвид Кэмерон описал его, как “одну из самых важных составляющих законодательства” в парламенте и сказал, что это “главная обязанность правительства по охране безопасности британского общества”.
Разве это не обсуждали раньше?

Тереза Мэй выдвигала подобный законопроект во время работы коалиционного правительства в 2013 году, назвав его “Хартией Сыщиков” – однако он был заблокирован либеральными демократами из-за опасений, что предлагаемые меры будут чрезмерны жёстки.